...и вот день за днём я пытаюсь слушать себя и всё-таки, как ни странно, прихожу постепенно к некоторым выводам.
Во-первых, весь этот "кризис" по-большому счёту можно свести к простому: ничего не изменилось во мне, ни-че-го, и, как бы я ни любила человека, жить с ним всегда будет означать для меня "быть зависимой от него\его планов\мнения\жизни и тп", и, как вытекающее, хроническую усталость от недостатка одиночества. И эта моя сраная жертвенность вкупе с комплексом супергероя никогда не позволит мне прямо сказать человеку, что я хочу... оставаться сама. Самое смешно, глупое и болезненное - что он от меня и не требует полностью в нём растворяться и быть "нами", а не собой. Даже вовсе наоборот, старается почаще напоминать мне, что я отдельна от него, что он по большому счёту не имеет надо мной никакой власти.
И тут я становлюсь сама себе заложницей - потому что как всегда дело во мне и в моей неспособности оставаться самой собой, настоящей собой, сильной и самодостаточной, состоя с кем-то в отношениях. (И с девушкой, кстати, в этом плане было значительно легче - с девушкой выходила наружу эта моя агендерная\пангендерная настоящесть, девушку казалось нормальнее баловать, защищать, спасать и ласкать, чем мужчину. А сейчас... я не умею - а главное еще и не хочу - разыгрывать перед ним девочку. Смысл? Но вместе с тем и абсолютно не понимаю, как не искалечить то мужское внутри себя, что я всегда любила куда сильнее женского, что всегда преобладало во мне и делало меня сильной).
Было бы смешно, если бы не было так грустно, но, спустя два года, проблемы, которых я ожидала в начале наших отношений, на самом деле начинают только появляться.

Во-вторых, в Питере я чувствую себя живой и юной, в Москве я чувствую себя тёткой. Именно тёткой в самом ужасном смысле этого слова. В основе этого всё тот же первый пункт, описанный выше, а к нему - то мерзкое, что называется "что подумают соседи". В этом же, наверное, и основная причина моей интроверсии - я за свою жизнь ужасно устала прикидываться нормальной перед "большинством". Постоянно молчать. Перед людьми, которые ничего для меня не значат, но жизнь вынуждает меня проводить с ними бок о бок огромное количество часов. Меня это ломает. Ломает до тошноты, до вот такого, как сейчас, бегства куда угодно в одиночестве.

В-третьих, я выжата эмоционально. Незаметно для самой себя я выплеснула в свою книгу, в "Непокорённых", такую необъятную часть своей настоящести, что сейчас у меня внутри попросту дыра. И теперь, когда книга, словно ребенок, оказалась уже не частью меня, а чем-то внешним по отношению ко мне, я не знаю, чем заполнить эту дыру. Возможно ли ее вообще хоть как-то заполнить? Разговорами она уже не заполняется. Нет, заполняется, конечно, заполняется так, что я могу фонтанировать часами и говорить бесконечно много... Но как только стихает разговор, дыра становится еще больше, потому что я понимаю, что с этим конкретным человеком такого разговора уже, наверняка, больше не будет, я словно вычёркиваю его из своего списка и понимаю, что шансов залатать дыру стало еще на один меньше.
Я не могу взяться за Повесть Северных Дорог. Отчасти потому что они две - слишком разные, и я пока не могу\не готова перестроиться под другой мир, отчасти потому что я снова её переросла, и мне снова, снова, снова надо её переосмысливать, переделывать, переворачивать с ног на голову всё то, что когда-то, уже десять лет назад, я пыталась в нее вложить.
И я не могу не писать, потому что мне как никогда страшно, тоскливо и одиноко от этой такой уже непривычной теперь тишины внутри себя.
Я не знаю, что мне делать.

В-четвертых, я забыла всё, что так ценила прежде, всё, что так упорно взращивала в себе. Эта самая тётка забыла. Carpe diem... Раньше мне было интересно всё, и всё приводило меня в восторг. Сейчас я не делаю почти ничего нового. Я перестала обращать внимание на мелочи и перестала ценить своё время. Мне не хватает энергии - почти ни на что - и это снова отсылает меня к пункту 2, описанному выше. В моей нынешней жизни почти нет движения, а мою настоящую жизнь (или ту, которую я таковой всегда считала) можно было сравнить с велосипедом: пока ты крутишь педали, ты мчишься вперед, подставляя улыбку ветру, но когда ты останавливаешься - ты падаешь на бок, еще и придавленный всем весом своего велика. И сейчас я лежу на боку, не в силах выбраться из-под этого веса, и это лежание уже порядком затянулось. Чем меньше ты делаешь, тем меньше у тебя оказывается сил что-то делать, правило работает как никогда. И я понимаю, что не могу сказать, чем, кроме "Непокорённых" занималась между своими 23 и 25 годами.
Я перестала заниматься самообразованием, я только работаю, развлекаюсь или веду время. Отдыхать я никогда не умела, только раньше даже без отдыха всё равно хватало сил крутить педали, а теперь - нет. Теперь я всегда уставшая, даже когда ничего не делаю. Я не занимаюсь собой - ни физически, ни морально, и это разъедает изнутри еще хуже, чем любое давление извне, даже мной же и придуманное.
И грош цена моей книжки, если даже я сама, так трясущаяся над ней, только пустословлю, ничего в итоге не делая.